Я ХОТЕЛ БЫ
Я хотел бы пойти в поэты.
Так хотел бы, что только - ах!
Лучше жизни, наверно, нету,
Чем себя излагать в стихах.
Ах, какие бы песни пелись,
Ах, какая хвала и честь!
Ах, какая, должно быть, прелесть -
Не работать, а только есть.
Зарифмую ГОСТы с погостом,
Подрифмую пургу в снегу.
Так писать и легко и просто -
Значит это и я могу.
Есть и поле, и скрип телеги.
Вот томленье плакучих ив.
Принимайте ж меня, коллеги
В свой писательский коллектив.
Но увы, ведь поэтов масса.
И все больше такой народ:
Каждый хочет, чтоб хлеб - так с маслом,
И не любит наоборот.
А маститым не то же ль нужно -
Всяк ведь смертный имеет рот.
И встают корифеи дружно,
Защищая свой бутерброд.
И узнаешь, что ты невежа,
Циник, ерник, отпетый хам
И нельзя за версту, наверно,
Подпускать такого к стихам.
И такие узнаешь страхи,
И такие лица кругом…
Говорят - ругались монахи.
Что монахи, мы тоже могем.
Потому, будь ты хоть Орфеем,
А мораль, как всегда.
Не волнуй вдругорядь корифея,
не замай у него куска.
Так хотел бы, что только - ах!
Лучше жизни, наверно, нету,
Чем себя излагать в стихах.
Ах, какие бы песни пелись,
Ах, какая хвала и честь!
Ах, какая, должно быть, прелесть -
Не работать, а только есть.
Зарифмую ГОСТы с погостом,
Подрифмую пургу в снегу.
Так писать и легко и просто -
Значит это и я могу.
Есть и поле, и скрип телеги.
Вот томленье плакучих ив.
Принимайте ж меня, коллеги
В свой писательский коллектив.
Но увы, ведь поэтов масса.
И все больше такой народ:
Каждый хочет, чтоб хлеб - так с маслом,
И не любит наоборот.
А маститым не то же ль нужно -
Всяк ведь смертный имеет рот.
И встают корифеи дружно,
Защищая свой бутерброд.
И узнаешь, что ты невежа,
Циник, ерник, отпетый хам
И нельзя за версту, наверно,
Подпускать такого к стихам.
И такие узнаешь страхи,
И такие лица кругом…
Говорят - ругались монахи.
Что монахи, мы тоже могем.
Потому, будь ты хоть Орфеем,
А мораль, как всегда.
Не волнуй вдругорядь корифея,
не замай у него куска.
