Ханума
Честно говоря, от музыкальной комедии «Ханума» по мотивам пьесы грузинского драматурга Авксентия Цагарелли, поставленной на сахалинской сцене особых неожиданностей я не ждал. Не совсем удачный опыт областного драматического театра в жанрах оперетты и мюзикла диктовал вполне пессимистические прогнозы. Ведь и «Севастопольский вальс» и «Принцесса Кру», продемонстрировали явную недостаточность вокального потенциала сахалинской театральной труппы для осуществления постановок, насыщенных музыкальными номерами.
Тем не менее, зрители и критика все последнее время требовали от руководства театра возвращения к «народному» жанру оперетты. И думается, не случайно в этот раз выбор пал на упрощенную, водевильную адаптацию жанровой постановки, отнюдь не требующую каких то певческих изысков и утонченной режиссуры.
И все же, на мой взгляд, очередной эксперимент вновь нельзя назвать полностью удачным.
Сразу оговорюсь - как и всегда, я был восхищен актерским игровым потенциалом труппы. В рамках довольно примитивного текстового материала сахалинские актеры справились со своими ролями запросто, как ребенок с конфетой. Особенно порадовали, конечно же, главная героиня Ханума (Ксения Кочуева) и приказчик Акоп (Андрей Кузин). Видно было, что возможность приложить свое умение к исполнению характерных ролей очень увлекло артистов, и свои партии они провели безукоризненно. Ксения Кочуева, кажется, впервые получила такую крупную роль и отдалась ей со всем нерастраченным пылом молодости. А Андрей Кузин наконец-то освободился от наскучившего ему амплуа героя-любовника. Впрочем, и остальных актеров критиковать не за что. Разве только за пение. Но об этом разговор впереди.
Серьезные претензии вызывает режиссура спектакля. Гастролирующий режиссер Юрий Чернышев - частый гость на нашей сцене. Мы уже привыкли к тому, что гастролеру присущ эклектический подход к постановке, смешение стилей, увлечение внешними эффектами, не всегда оправданными сюжетным развитием пьесы. Но никогда еще эклектика не доводила его до такого сумбура, который порой наблюдается в новом премьерном спектакле.
Начинается действие с музыкального пролога, сольного пения главной героини, Ханумы. Ее вокальный номер поставлен в духе классического французского канкана. Иллюзию завершает черная мужская шляпа, которую демонстративно подают героине в финале песни. Вах! - думает зритель. Вот где новое слово в постановке грузинской комедии. Европеизация сюжета, заимствованного в свое время из средневекового немецкого шванка - это, конечно, интересно.
Но тут же звучит хоровое пение. Слова песни «Расцветай под солнцем Грузия моя» возвращают зрителей старших поколений во времена советских водевилей «Свинарка и пастух», «Свадьба в Малиновке». Так вот чем решил удивить режиссер! Старым добрым ретро. Ну-ну. Правда, первая же хоровая песня выдает зрителю страшный секрет постановщиков: у актеров не было достаточно времени для спевок. Не замечаем мы и достаточную вокальную режиссуру. В целом, голоса у наших артистов неплохие. Но полным диапазоном почти никто не блещет. И сочетать всю актерскую разноголосицу в рамках протяжной хоровой песни удается не очень хорошо.
Но вот, наконец, начинается основное действо. И вдруг мы видим, что режиссерские новации… практически выдохлись. Дальше исполняется совершенно традиционный вариант водевильного либретто, перемежаемый незатейливым пением. Недостаточность спевок усугубляется, как это ни странно, еще и присутствием «живой» музыки. На заднем плане за одной из кулис расположился камерный ансамбль «Дивертисмент» под руководством заслуженного работника культуры РФ Натальи Лопатиной. Расположение крайне неудачное. Еще после «Севастопольского вальса» было ясно, что район сценического горизонта - не место для размещения оркестра. Акустика нашего театра не прощает таких вольностей. И уж тем более нельзя музыкантам находиться еще и не по центру, с одной стороны сцены. В итоге музыка доносилась до зрителя набором разрозненных звуков, в котором устойчиво доминировал клавишный инструмент. При этом отчетливо было слышно, что альт постоянно отстает от фортепьяно, скрипки - то одна, то другая - забегают вперед, а виолончель старается поспевать за всеми сразу. На а актеры с малым опытом вокала «попадают» - куда придется, точнее - куда успеют. Причем, часто дуэты и трио не состыковывались по вокальным диапазонам партнеров. Тут требовалась кропотливая дополнительная адаптация музыки к местным условиям еще до начала репетиций.
Но зато когда от пения артисты переходили к драматической игре, душа зрителя отдыхала. Действительно, незатейливый текст, неприхотливая режиссура позволяли исполнителям, не особенно напрягаясь, блеснуть арсеналом исполнительского искусства с изысканной небрежностью мастеров.
Правда и здесь поражали некоторые новации режиссуры. Вот, скажем, едет сватать свою дочь богатый купец Микич (Василий Бабаев). Он и его приказчик Акоп оседлали два больших резиновых шара - такая вот условность. Хорошо. Но ведь потом граф (народный артист РФ Владимир Абашеев), а за ним и дочь Микича (Анастасия Федяй) выезжают на сцену на декоративных муляжах лошадей на колесиках. А раньше всего, пьяного графа привозит домой тройка лошадей - девиц, которые снабжены конскими хвостами, но зато активно поддерживают людской разговор. Зачем такое многообразие в маленькой простой двухактной пьесе? Чтобы показать, что фантазия режиссера беспредельна? Но почему только в лошадях? Почему она, фантазия эта, равномерно не распространилась на остальные мизансцены? Причем, в классическом контексте данной постановки именно резиновые шары воспринялись совершенно чужеродной идеей, не подкрепленной никакими другими сценическими решениями. А идея с лошадьми - девицами показалась поначалу оправданной. Но… Развития, увы, не последовало.
Неясен был замысел Юрия Чернышева и в другом. В общем, весь спектакль построен с применением псевдогрузинских, традиционных для провинциальной русскоязычной сцены акцентов и жестов. И если в отдельных местах (сцена в бане) отчетливо угадывается стремление режиссера к пародии именно на эту самую псевдогрузинскую театральную постановочную ущербность, то в большей части спектакля тяга к псевдогрузинскому ощущается как самоцель постановщика, не имеющая особой смысловой нагрузки.
То же и в костюмах. К примеру, костюм Акопа - яркая ироничная пародия на поверхностное бытописательство грузинской жизни. Зато большинство костюмов - просто примерная подражательная стилизация.
Вывод напрашивается один. Вообще-то музыкальные постановки нашему театру вполне по плечу. Но чтобы они получались удачными, надо ставить их с достаточной частотой. И до тех пор, пока труппа не наработает достаточный опыт, нельзя поручать постановку водевилей и музыкальных комедий гастролирующим режиссерам, осуществляющим свою деятельность «на бегу». И это все, думается мне, вполне реально.
ххх
