Интимные встречи
Как ни верти, а все же трудно мне понять - какими мотивами руководствовался весьма популярный режиссер из Новосибирска Станислав Таюшев, выбрав для постановки на сахалинской сцене пьесу «Интимные встречи». Разве предположу, что Н. Мелкова переводившая сей драматургический изыск с английского, лицо отнюдь не постороннее для маститого постановщика. Впрочем, это всего лишь предположение. Правда, других объяснений столь загадочного выбора я попросту не смог представить. А ведь сказать об «Интимных встречах», что это очень слабая пьеса - значит, не сказать ничего.
Что значит - слабая. Ну вот, представьте, имеется в наличие хозяин небольшого рыбного ресторана (играет его артист Андрей Кузин). Впрочем, последнее слово - очевидно, дефект перевода. Наш российский послеперестроечный менталитет, понятно, позволяет порой и пункт ускоренного питания гордо рестораном поименовать. Но «Макдоналдс» несмотря на убогость меню, все же фирма, известная во всем мире. Даже в словарь компьютера это слово забито. А вот заведение общепита, принадлежащее нашему герою, вряд ли стоит даже в списке городских достопримечательностей. Ведь судя по откровениям нашего героя, его главная работа состоит в том, чтобы открывать банки с рыбными консервами. Хорош же ресторан, где только консервами и кормят! Ни одна советская рабочая столовка себе такого бы не позволила. Но суть даже и не в этом. За день - жалуется герой - он до того банок наоткрывается, что пальцы потом рыбой воняют - хоть чем их отчищай. Такой вот неумеха - хозяин. Пятнадцать лет день за днем сотни банок вскрывает - никак не приспособится, чтобы пальцы в этих самых консервах, подаваемых к столу посетителей, не выполоскать. Это - о слабостях пьесы, именуемой комедией. В том смысле, что хотя совсем несерьезно, но, увы, вовсе не смешно.
А вот почему же эту пьесу даже слабой нельзя назвать - отдельный разговор. В этом, драматическом, с позволения сказать, произведении два действия. И вот первое действие начинается с того, что хозяин рыбного ресторана - привел на несколько часов в квартиру временно отсутствующей мамы посетительницу своего же ресторана (артистка Марина Семенова). С одной, понятно, целью. То есть это героиня Семеновой так думает. А герою надо, значит, перед тем, как лечь с женщиной в постель, узнать ее поближе. В смысле пообщаться, душу открыть. Но она-то совсем за другим пришла. Вот и получается разговор глухого со слепым. Она ему: пошли в постель, а он: давайте пообщаемся. Она опять: пошли в постель, а он…. И так по кругу, до бесконечности, как на карусели. В конце концов, она уходит, так ничего реального от партнера не добившись. Антракт.
Тут надо немного отвлечься. В драматургии, как, впрочем, и в любом писательском жанре, есть определенные законы творчества. Как дом строится на фундаменте и заканчивается крышей, так и произведение строится на сюжете. А одним из элементов сюжетного построения является композиция. Про сюжет можно, конечно, говорить часами. Но если уж совсем примитивно, то любую пьесу (роман, повесть, рассказ) можно условно разделить на несколько частей: завязка, развитие действия, кульминация, развязка. Вот эти четыре фрагмента композиции и определяют сюжетную линию. Причем, рекордсменом завязки в драматургии все еще остается Николай Васильевич Гоголь. Городничий собрал народ. Сообщил всем: нам едет ревизор! Все! Действие завязалось и понеслось стремительно развиваться.
Ну, понятно, не все драматурги обладают такой стремительностью. Кому-то и пятнадцати минут мало. А кто-то и в половину акта еле-еле укладывается. Но ведь в «Интимных встречах» целый акт прошел - половина спектакля. Уж антракт наступил,… а действие так и не завязалось. Пожалуй, эту часть пьесы можно было бы охарактеризовать как пролог - краткую предысторию событий, органически ведущих к завязке. Но пролог может занимать, как правило, три, пять, ну, максимум, семь минут спектакля. Но ведь не целое же действие, в конце то концов!
Так что если говорить о слабых местах пьесы «Интимные встречи» - это будет, в сущности, комплиментом. Пьесы как таковой вообще нет - совершенно некондиционный материал, не вписывающийся в самые минимальные литературоведческие нормы.
Потому меня и удивило - как профессионально состоявшийся популярный режиссер мог обратиться в своей работе к такому сомнительному материалу. Что хотите делайте, а других предположений, кроме изложенного вначале, у меня попросту нет. Никакой фантазии не хватает предположить что-либо иное.
Естественно, говорить при этом о качестве игры актеров бессмысленно. Из «ничего» - ничего и не сделаешь. Да простят меня Андрей Кузин и Марина Семенова, а также артистки Виктория Дроняева и Анна Антонова, появившиеся во втором действии, если об их игре я умолчу. Играли то все хорошо. Но даже самая гениальная игра не смогла бы спасти эту пьесу. Я очень уважаю их и сочувствую, что нелегкая актерская доля вовлекла их в участие в этой постановке.
Что значит - слабая. Ну вот, представьте, имеется в наличие хозяин небольшого рыбного ресторана (играет его артист Андрей Кузин). Впрочем, последнее слово - очевидно, дефект перевода. Наш российский послеперестроечный менталитет, понятно, позволяет порой и пункт ускоренного питания гордо рестораном поименовать. Но «Макдоналдс» несмотря на убогость меню, все же фирма, известная во всем мире. Даже в словарь компьютера это слово забито. А вот заведение общепита, принадлежащее нашему герою, вряд ли стоит даже в списке городских достопримечательностей. Ведь судя по откровениям нашего героя, его главная работа состоит в том, чтобы открывать банки с рыбными консервами. Хорош же ресторан, где только консервами и кормят! Ни одна советская рабочая столовка себе такого бы не позволила. Но суть даже и не в этом. За день - жалуется герой - он до того банок наоткрывается, что пальцы потом рыбой воняют - хоть чем их отчищай. Такой вот неумеха - хозяин. Пятнадцать лет день за днем сотни банок вскрывает - никак не приспособится, чтобы пальцы в этих самых консервах, подаваемых к столу посетителей, не выполоскать. Это - о слабостях пьесы, именуемой комедией. В том смысле, что хотя совсем несерьезно, но, увы, вовсе не смешно.
А вот почему же эту пьесу даже слабой нельзя назвать - отдельный разговор. В этом, драматическом, с позволения сказать, произведении два действия. И вот первое действие начинается с того, что хозяин рыбного ресторана - привел на несколько часов в квартиру временно отсутствующей мамы посетительницу своего же ресторана (артистка Марина Семенова). С одной, понятно, целью. То есть это героиня Семеновой так думает. А герою надо, значит, перед тем, как лечь с женщиной в постель, узнать ее поближе. В смысле пообщаться, душу открыть. Но она-то совсем за другим пришла. Вот и получается разговор глухого со слепым. Она ему: пошли в постель, а он: давайте пообщаемся. Она опять: пошли в постель, а он…. И так по кругу, до бесконечности, как на карусели. В конце концов, она уходит, так ничего реального от партнера не добившись. Антракт.
Тут надо немного отвлечься. В драматургии, как, впрочем, и в любом писательском жанре, есть определенные законы творчества. Как дом строится на фундаменте и заканчивается крышей, так и произведение строится на сюжете. А одним из элементов сюжетного построения является композиция. Про сюжет можно, конечно, говорить часами. Но если уж совсем примитивно, то любую пьесу (роман, повесть, рассказ) можно условно разделить на несколько частей: завязка, развитие действия, кульминация, развязка. Вот эти четыре фрагмента композиции и определяют сюжетную линию. Причем, рекордсменом завязки в драматургии все еще остается Николай Васильевич Гоголь. Городничий собрал народ. Сообщил всем: нам едет ревизор! Все! Действие завязалось и понеслось стремительно развиваться.
Ну, понятно, не все драматурги обладают такой стремительностью. Кому-то и пятнадцати минут мало. А кто-то и в половину акта еле-еле укладывается. Но ведь в «Интимных встречах» целый акт прошел - половина спектакля. Уж антракт наступил,… а действие так и не завязалось. Пожалуй, эту часть пьесы можно было бы охарактеризовать как пролог - краткую предысторию событий, органически ведущих к завязке. Но пролог может занимать, как правило, три, пять, ну, максимум, семь минут спектакля. Но ведь не целое же действие, в конце то концов!
Так что если говорить о слабых местах пьесы «Интимные встречи» - это будет, в сущности, комплиментом. Пьесы как таковой вообще нет - совершенно некондиционный материал, не вписывающийся в самые минимальные литературоведческие нормы.
Потому меня и удивило - как профессионально состоявшийся популярный режиссер мог обратиться в своей работе к такому сомнительному материалу. Что хотите делайте, а других предположений, кроме изложенного вначале, у меня попросту нет. Никакой фантазии не хватает предположить что-либо иное.
Естественно, говорить при этом о качестве игры актеров бессмысленно. Из «ничего» - ничего и не сделаешь. Да простят меня Андрей Кузин и Марина Семенова, а также артистки Виктория Дроняева и Анна Антонова, появившиеся во втором действии, если об их игре я умолчу. Играли то все хорошо. Но даже самая гениальная игра не смогла бы спасти эту пьесу. Я очень уважаю их и сочувствую, что нелегкая актерская доля вовлекла их в участие в этой постановке.
ххх
